Личная скромность Ермакова, нетребовательность в быту, что называется, вошли в поговорку. За более чем двадцатилетнюю paботу в партийных органах Ермаков так и не обзавёлся собственной дачей, квартирой, машиной - всё служебное. Долгое время жил в квартире с женой, двумя детьми и кучей домочадцев. Дом этот славился своей дружной, теплой и весёлой атмосферой. Всю мужскую домашнюю работу Николай Спиридонович делал собственными руками. Ермаковы любили путешествовать с друзьями по Сибири на машинах. Николай Спиридонович любил всё красивое, всегда нарядно выглядел, вовсе не имея богатого гардероба. Мог недовольно поморщиться при виде непорядка в одежде или на чьём-то рабочем столе. Не прощал непорядка и в общем доме – на городских улицах: чистить их начинали еще с осени.Н. С. Ермаков был человеком своего времени, его отличали неуёмная энергия, масштабность в решении социальных задач, упорство и настойчивость в достижении цели. Казалось, что он знал все, что происходит в городе, прекрасно ориентировался в больших и малых проблемах строящихся объектов, пускающихся производств, житейских нужд населения. Николай Спиридонович обладал потрясающей работоспособностью и большим организаторским талантом. Он пришёл на партийную работу зрелым, сложившимся профессионалом-руководителем. Одним из наиболее ценных его качеств было умение выделить главное, наметить перспективу и определить пути для её достижения. Как первый секретарь Ермаков строго следил, чтобы предприятия, а также городское хозяйство, работали без сбоев. Он мог запросто, без сопровождения, практически инкогнито, появиться среди рабочего дня на строящемся объекте, поинтересоваться, как идут дела, подвезены ли нужные материалы. На работу чаще всего он ходил пешком, мог заглянуть в продуктовый магазин, посмотреть, что сегодня в продаже, регулярно объезжал улицы города и, если замечал непорядок, делал замечания ответственным руководителям и ставил выполнение под личный контроль. Авторитет его был высок, уважением он пользовался громадным. Поручения, которые давал своим подчиненным Ермаков, выполнялись беспрекословно. Спрашивая с себя по максимуму, Николай Спиридонович того же требовал от других. Не терпел небрежности, лёгких подходов к работе. Если Ермаков был уверен в своей правоте, в своём видении проблемы, то, невзирая на возможные последствия, доказательно отстаивал свою точку зрения в области, а надо - так и в центре. Критика его порой была нелицеприятной, в чей бы адрес она ни была направлена. Не терпел бесхребетности, лихоимства. Был беспощаден к тем, кого уличали в неблаговидном, аморальном поступке, использовании служебного положения. Расставался с такими людьми без сожалений. Его частенько за глаза называли «Ледокол Ермак». Так и говорили: «Ну вот, Ермак прошёл, заставил делать». Как руководитель он был требовательным, жёстким, но справедливым и незлопамятным. Умел заметить и отметить каждого человека. К слову, простому люду попасть на приём к Ермакову не было проблемой. Если кто-то приходил с обидой на чиновников, сразу принимал и занимался решением проблемы. Все, кто работал с Ермаковым, отмечают интересную деталь в характере Николая Спиридоновича - требовательность и в то же время доброту и сердечность этого человека, которые с лихвой перекрывали должностную жёсткость.