Вот и приходит май – радостный и тревожный месяц. Как всегда, 9 мая страна отметит День Победы в Великой Отечественной войне.
Война безжалостно оборвала все – надежды и мечты, мирный труд и творческие замыслы. Сегодня я хочу рассказать о поэтах-сибиряках, погибших в годы Великой Отечественной войны. Многие из них были совсем молодыми, не успели раскрыть свои таланты...
Всем, кто погиб на войне, посвящено известное стихотворение Николая Майорова:
Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете, как миф,
О людях, что ушли недолюбив,
Недокурив последней папиросы…

С этой поэтической строкой перекликается стихотворение Георгия Суворова:
Мы стали молчаливы и суровы,
Но это не поставят нам в вину.
Без слова мы уходим на войну.
И умираем на войне без слова.

Георгий Суворов – поэт сибиряк, с «полководческой» фамилией и именем Святого Победоносца. Поэт, учитель, гвардии лейтенант, погибший в 1944 году. Его помнят и на берегах Енисея, и на берегах Невы.
Где Сибирь, а где река Нева …
Здесь все, как в Сибири.
Гляжу из окопа…
Такие ж цветы, такая ж трава.
К реке с возвышений стекаются тропы.
У нас Енисей, а тут - Нева.

Родился Георгий Кузьмич Суворов в 1919 году в Красноярском крае. Значит, детство и юность пришлись на годы гражданской войны и становления советской власти. Отец будущего поэта – Кузьма Суворов – был убежденным противником «советов». Он воевал на стороне белых. Георгий, его братья и сестры могли бы оказаться в положении детей «врага народа», все пути были бы для них отрезаны.
Легко ли жить с сиротством за плечами,
Но рвались мы к науке и труду.
Мечта сбылась: пред нашими очами
Грядущий день зажег свою звезду.

Георгий Суворов не разделял отцовских убеждений (или заблуждений) После детского дома, после окончания школы, Георгий поступил в педагогическое училище, но учебу пришлось оставить - жить было не на что.
В те годы в Сибири учителей не хватало, поэтому, несмотря на незаконченное образование, Георгия Суворова взяли на работу в сельскую школу в Хакасии. Он совмещал работу и учебу, а ночами писал стихи. Молодой учитель воспользовался первым же отпуском, приехал в училище и сдал экзамены экстерном.
Летом 1939 года Георгий Суворов приехал в Красноярск поступать в педагогический институт. Для него это было самое счастливое время! В Красноярске он нашел единомышленников, стал участником литературного объединения. «Встречались часто. И до петухов мы упивались строчками стихов, тогда еще – безусые мальчишки», - вспоминал потом один из сибирских поэтов.
Георгий поступил в институт, начал учебу. Но в том же 1939 году его призвали на военную службу.
А потом началась война. Сибирский поэт сражался на самом тяжелом участке Ленинградского фронта. Фашисты стремились захватить Ленинград молниеносно. Не вышло.
Георгия Суворова направили на курсы командиров, и скоро он получил офицерское звание. А звание это он очень уважал, считал, что оно налагает на человека особую ответственность.

Есть в русском офицере обаянье.
Увидишься — и ты готов за ним
На самое большое испытанье
Идти сквозь бурю, сквозь огонь и дым.
Такие стихи посвятил Георгий Суворов своему командиру. Но каждая строчка этого стихотворения относится и к самому автору.
Кажется, весь Ленинградский фронт знал Георгия Суворова и как героического командира взвода, и как замечательного поэта. О нем говорили: «Сражается, как лев, вернее, как сибиряк». О его смелости и самоотверженности в бою рассказывали легенды. Был такой эпизод: во время атаки осколок вражеской мины попал ему в грудь. Суворов сам вырвал его и продолжал бой, не замечая струившейся крови, и только потом, после боя отправился в медсанбат.
Но и среди военных будней, поэт постоянно вспоминал свою Сибирь, искал в приметах среднерусской природы черты природы сибирской.
Бойцы называли стихи Суворова «Исповедью перед боем». Там, на ленинградском фронте, поэт встретил свою единственную настоящую любовь, Нину Емельянову. Ей и посвящены немногие лирические стихотворения.
Встречу ль вновь когда-нибудь тебя?
Ухожу туда, где умирают,
Молча. Ненавидя и любя.
Ухожу, будь верной в дни тревоги.
И, чего ж тебе еще скажу?
Не легки солдатские дороги.
Вот и все, родная. Ухожу.

Там же, на фронте, Георгий Суворов познакомился и подружился с замечательными ленинградскими поэтами: Михаилам Дудиным, Сергеем Наровчатовым, Николаем Тихоновым. Все они были военными корреспондентами. Николай Тихонов был уже известным поэтом. Он вспоминал о Георгии Суворове так: «…в комнату входит высокий стройный юноша, как будто сделанный из красноватого металла. Он лейтенант, но он принес стихи. Эти стихи о войне, написанные в блиндаже, на полевой сумке, строки, полные молодой страсти. Они могут быть еще неотделанными, незаконченными, но характер бойца закончен…».
В январе 1943 года была прорвана блокада. Перешла в наступление дивизия, в которой служил Георгий Суворов. Это было огромной радостью и для бойцов и командиров ленинградского фронта, и для жителей многострадального города. А у молодого сибирского поэта был особый повод для радости: сбывались самые смелые мечты. В Ленинграде готовится к выпуску первый сборник стихов Георгия Суворова. Автор озаглавил книгу просто, точно, емко – «Слово солдата». В нее вошло всего тридцать два стихотворения.
Первая и последняя книга солдата и поэта. Она вышла в конце 1944 года. Автор не видел своей книги напечатанной – его уже не было в живых.
Гвардии лейтенант, командир бронебойщиков Георгий Суворов погиб при отражении танковой атаки 13 января 1944 года.
Иногда говорят, у поэтов есть дар предвидения, способность предчувствовать свою смерть. Молодой, сильный, жизнелюбивый Суворов жил в постоянной готовности к смерти. Он признавался в письмах: «Вначале было неприятное ощущение того, что через минуту можешь умереть. Постепенно привык. Научился воевать». И это мужественное, скорбное чувство не могло не стать стихами:
Когда ж найдут меня средь мертвых тел,
С улыбкой грустною кивнут на ветер:
— Он весело страдал и сладко пел…
— А может быть, и вовсе не заметят.

Не осталась гибель поэта незамеченной, не померкла память о нем. В г. Сланцы Ленинградской области на обелиске над братской могилой солдат, погибших при форсировании Невы, высечены строки: «Свой добрый век мы прожили, как люди, и для людей…». Слова эти взяты из одного из последних стихотворений Георгия Суворова.
И та, которой он посвящал лирические стихотворения, не забыла своего поэта. Нина Александровна Емельянова прожила долгую жизнь, вышла замуж, но самым дорогим воспоминанием осталась для нее давняя, в общем-то, недолгая встреча с Георгием Суворовым.
Проходили годы и десятилетия, но каждый год, 19 апреля, в день рождения Георгия Суворова приезжала к его могиле Нина Александровна. Иногда она была одна, иногда с кем-нибудь из своих детей.

Война не щадит никого. Тому подтверждение судьба еще одного замечательного сибирского поэта - Евгения Березницкого. Он уходил на

http://gcink.nios.ru/wp-content/uploads/2014/08/%D0%91%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%BD%D0%B8%D1%86%D0%BA%D0%B8%D0%B9.jpg

фронт одним из первых. О детстве и юности этого замечательного человека мало что известно.
Почему семья киевского врача Николая Березницкого в 1911 году переехала в Сибирь? Можно только гадать. Но вся жизнь и все творчество Евгения Березницкого связаны с Сибирью. Его детство прошло в городе Томске. Затем, по комсомольской путевке, Евгений приезжает в наш город, пополняет ряды строителей Кузнецкого металлургического комбината. В 1929-1930 гг. он работал в геологоразведочной партии Приполярной экспедиции. Некоторое время учился в Томском геологоразведочном техникуме, но в связи с тяжелой болезнью матери вынужден был оставить учебное заведение.
С 1929 года стихи Березницкого печатаются в новосибирских молодежных газетах и журнале «Сибирские огни».
Евгений Березницкий в совершенстве знал языки народов Сибири. Он выучил шорский язык, принимал участие в создании шорской письменности. До революции шорцы ни читать, ни писать не умели, но устное поэтическое творчество этого народа было огромно. Вот Евгений Березницкий и познакомил русских читателей с поэзией коренного сибирского народа.
Там, где берег крутой
У Томи высок, -
Затаила река
Золотой песок.
Меж семи лесов
Мрасс-река бежит,
А на дне песок
Серебром прошит.
Ходит гулкий гром
Над рекою Мрасс,
Сразу семь ветров
Запевают враз.
Слышал я не раз
Человека песнь,
Что для всех для нас
Где-то счастье есть.
Как то счастье взять –
Песнь о том молчит..
Как бы мне узнать
Где оно лежит?

Это, конечно, мастерский авторский перевод. Знакомые названия услышали? Наша река Томь, река Мрасс-су – тоже недалеко. Вот так поэтически воспета красота Южной Сибири.
Вот еще стихотворение, в котором точно передано буйство красок осенней Сибири.
По Сибири по богатой
Ходит осень золотая;
Ходит осень-сибирячка
В хороводе круговом.
Вместе с девушками ходит,
Славит праздник урожая.
Ходит осень, машет шитым
Жарким шелком-рукавом.

Разостлала в луговине
Осень шкуры лис – огневок,
Соболей и горностаев
На зиму приберегла.
Не пора ли, зверобои,
Оглядеть замки винтовок,
На охоту, зверобои,
Собираться не пора ль?

К началу войны, Евгений Березницкий был сложившимся литератором, писал для взрослых и детей, но война сразу властно вошла в его поэтическое сознание. В стихах, написанных на фронте, можно услышать и почувствовать ненависть к врагу и жажду священной мести за поругание родной земли:
За каждый колос, опавший
С твоих, Отчизна, полей,
За каждый волос, упавший
С головок наших детей,
За стон от боли жестокой,
Слетающий с братских губ,
Отплатим мы око за око,
Отплатим мы зуб за зуб…

У Евгения Николаевича была семья, мысли о маленькой дочке не покидали его среди фронтовых будней. Вот лирическое стихотворение, присланное с фронта домой:
Сон летает над кроваткой,
Спит медведка, спит лошадка.
И дочурке время спать.
Завтра, лишь заря займется,
Твой отец домой вернется
Дочку милую обнять...
Нет, не суждено было ему вернуться: пуля настигла Евгения Николаевича Березницкого под Ельней, в первых числах октября 1941 г.
С грустью писали современники о Евгении Березницком: Не долюбил, не допел и не дожил…
Но это, по сути, обо всех, не вернувшихся с войны.

Вот, например, о Георгии Антоновиче Доронине – журналисте, поэте, солдате.
Георгий Доронин родился в Сибири в небогатой крестьянской семье в 1904 году. Интересно, что отец будущего поэта, был участником легендарной обороны Порт-Артура.
Мальчишки той, довоенной, поры быстро взрослели. Георгию приходилось много работать, помогать семье. В селе была только начальная школа, Георгий отлично учился, но у него не было возможности продолжить образование. Однако Георгий Доронин пользовался уважением и доверием односельчан. Одно время работал он в избе-читальне – так тогда назывались сельские библиотеки. Уже в 1919 году 16-летнего Георгия выбрали заведующим районным отделом образования.
Георгий становится крестьянским корреспондентом – была такая должность в 20-е годы. Он сам был крестьянином, у него еще горели натруженные плугом ладони, когда первые его стихи появились в печати.
Георгий Доронин писал о жизни деревни - и как поэт, и как журналист. А в сельском укладе в 20-е, 30-е годы минувшего века были большие перемены. Вы помните из уроков истории, что тогда создавались колхозы, советская власть призывала крестьян объединять хозяйства, совместно обрабатывать землю. В 20-е годы казалось удивительным многое, что позже стало привычным: с восхищением и опаской смотрели сибиряки на первый трактор, обычное радио казалось им новейшим чудом техники, даже свет электрической лампочки сравнивали с солнечным светом или блеском молнии.
Георгию Доронину, как общественному деятелю, надо было внедрять все новое, просвещать земляков, вести большую разъяснительную работу. И писать в газету обо всем, что происходит вокруг. Он чувствовал, что журналистика – это его настоящее призвание.
Георгий Доронин пытался поступить в Московский институт журналистики, но его не принимают по причине недостаточного партийного стажа. Тогда Георгий Антонович едет в Ново-Николаевск (сегодня Новосибирск) и работает в краевой газете «Сельская правда».
Так и шла для Георгия Доронина обычная жизнь газетчика. Стали привычными разъезды по всей Сибири, встречи с людьми, наблюдения, напряженная творческая деятельность.
«Газета живет один день» - говорят журналисты. Но сколько им надо потрудиться, чтобы не упустить важнейшие факты современности, чтобы, читая о событиях одного дня, люди и через 100 лет могли судить о целой эпохе.
Но вот наступил 1937 год. Разгар сталинских репрессий. Существовал особый, зловещий план. Комитет государственной безопасности решал, где и сколько надо выявить «врагов народа», скольких из них надо посадить, а скольких - расстрелять. Многие видные партийные и государственные деятели утратили покой и сон. Репрессии не обошли и Новосибирскую область.
В октябре 1937 года Новосибирский обком собрался на совещание. Усмотрели партийные чиновники в местных газетах не то левый, не то правый уклон и, не мелочась, исключили из Коммунистической партии почти всех журналистов Новосибирска. Был исключен и Георгий Доронин, с формулировкой «как не заслуживший политического доверия».
Напомню, что политическая партия, причем главенствующая, была тогда в стране только одна. Ссориться с партийными чиновниками было смертельно опасно. За исключением из рядов коммунистической партии неизбежно следовал арест, затем суд и приговор. В лучшем случае, Георгию Доронину грозили долгие годы сталинских лагерей, в худшем – расстрел. Видимо, родился он под счастливой звездой. В 1938 года дело было прекращено, Георгий был восстановлен в партии, правда, со строгим выговором: «За политические ошибки в газете».
Георгия Доронина просто послали на другую работу, в городок поменьше Новосибирска.
25 февраля 1940 года Доронина утвердили ответственным редактором газеты «Большевистская сталь» в городе Сталинске (Новокузнецке).
С первого же дня войны 22 июня 1941 года работу городской газеты надо было перестраивать «на военный лад». Теперь газета убеждала трудящиеся массы сделать все необходимое для Победы. Но люди и без агитации отдавали фронту все силы.
Ответственный редактор Георгий Доронин не переставал писать стихи. Теперь у него появился новый герой – сталевар Ваня Плавкин, герой сатирического листка. Стихи использовались как лозунги, печатались в «Большевистской стали» или просто расклеивались по городу, прямо на фасадах домов, в цехах металлургического комбината. У мартеновцев, например, висел такой лозунг:
Скоростные плавки двинем,
Сталь кузнецкая крепка.
Получай, фашист, "гостинец"
Нашей марки КМК!

Может быть, благодаря острым сатирическим боевым листкам, на КМК резко повысилась производительность труда и улучшилось качество выпускаемой продукции. Ваня Плавкин стал рабочей совестью комбината, боролся он с бракоделами, прогульщиками, лодырями. Никому не хотелось стать героем, например, такого четверостишия:
Если враг вон с той полянки
Будет смертью нам грозить,
Я атаки в этом танке
Не сумею отразить...

Но в годы войны КМК выдавал сталь самого высшего качества, в танках, одетых в кузнецкую броню, можно было отразить любую атаку.
Георгий Доронин, собирался на фронт с первого дня войны, но взяли его не сразу. Редактора городской газеты призвали только в 1942 году, когда началось формирование Сибирской добровольческой Сталинской стрелковой дивизии № 150.
Доронин вошел в отряд армейских политработников — военных газетчиков. Должность военного корреспондента так же необходима, как должность боевого командира и ничуть не менее опасна. Он получил звание капитана и стал заместителем редактора фронтовой газеты «Боевая красноармейская».
У сибирского поэта на фронте появился новый герой. На смену сталевару Ване Плавкину пришел неунывающий, находчивый и смелый солдат Саша Сибиряков. От имени выдуманного им бойца Георгий Доронин каждый день вёл поэтическую летопись дивизии, рассказывая о фронтовых буднях и о подвигах сибиряков-добровольцев.
Саша час затратил целый,
Наблюдая мин полет,
Метко бьет в руках умелых
Наш советский миномет.
Говорят бойцы, разведав
Место, мина где легла:
- Нам оружие Победы
В руки Родина дала.
В стихах Георгий Доронин называет имена известных ему бойцов – артиллеристов, автоматчиков, связистов, санитарок, отличившихся в сражениях. Все они сибиряки, многих автор знал еще до войны. Вот стихи, посвященные воинам- сибирякам:
На привале отдыхая,
Чутко слушают бойцы,
Как за честь родного края
Воевали их отцы.
В час для родины суровый,
Когда нас терзает враг,
В руки взял оружье снова
Старый воин-сибиряк.
Стихи капитана Доронина печатались как листовки и передавались по цепи из рук в руки. В бою и на отдыхе, в дни праздников и фронтовых буден - везде слышали бойцы голос Саши Сибирякова.
Он ведет в пути разведку,
Он с бойцами говорит,
Он усталых словом метким,
Шуткой, смехом подбодрит!

Листовки со стихами назывались «Саша у огонька», «Саша идет в атаку», «Саша Сибиряков в бою за высоту», «Саша Сибиряков принимает присягу».
И за ним бойцы проходят
И с Оби и с Томь-реки,
Так за жизнь, за честь народа
В бой идут сибиряки.
Ни один назад, ни шагу
Не шагнет в бою с врагом
Мы скрепим свою присягу
В немца воткнутым штыком.
Мы идем, оружье стиснув,
С лютой злобою в крови.
Нас на подвиг, Мать-Отчизна,
В грозный час благослови!

Не все знали капитана Доронина, но невозможно было не знать его героя. Но не так-то просто было отделить образ автора, боевого военного корреспондента, от образа смелого и неунывающего бойца.
Стихи и статьи во фронтовую газету приходилось писать на переднем крае. Георгий Антонович Доронин был награжден медалью «За боевые заслуги». В наградном листе было записано: «В дни наступательных боев капитан Доронин не выходил из боя, все время в частях, с бойцами и командирами».
Отдельные стихи о Саше Сибирякове сложились в целую поэму. Их нередко перепечатывали всесоюзные газеты.
Жизненный и творческий путь Георгия Доронина в один из летних дней 1943 года оборвала вражеская мина. 10 августа 1943 г. под г. Ельня, сидя на краю траншеи, он что-то писал для газеты. Начался обстрел, и Георгий Антонович Доронин погиб.
Но остался «венок героям» (так он иногда называл собранные в его книжке стихотворения), сплетенный из строк, зовущих к победе:
За честь страны и за свободу,
За вольный труд и край родной
Сыны великого народа
Ведут с врагами смертный бой...

Составитель: Н. М. Струц, вед. библиотекарь отдела абонемент
Редакторы: Е. Э. Протопопова, Н. Д. Сычева